Фандом: DBSK, Super Junior
Персонажи: Чанмин, Кюхен
Жанр: эээ... ангстовый психодел %%%%%
Рейтинг: за насилие над мозгом читателей можно дать NC-21 xDDD а если серьезно - то все прилично.
От автора: во всем виноват Кюхен со своей песней "Love again" и вот это видео.
все ниженаписанное является чистым
конечно же, мальчики, их чувства и машинки мне не принадлежат
Предупреждение: ООС, искажение реальных фактов, Кюхеноцентризм. на дворе у них 2007 год, если что.
1411 словИногда Чанмину кажется, что он сорвется. Что бесконечное расписание выступлений, фотосессий, интервью и записей в одинаковых студиях окончательно его доконают. Что кратковременные разговоры по телефону и бесчисленные СМС в один «прекрасный» день перестанут спасать. Что он никогда не вернется в Корею, туда, где воздух кажется чище, где все намного привычнее, чем в Японии. Туда, где находится тот, кто в который раз подряд сможет вернуть его к жизни.
Чанмин не перестает думать об этом, когда они с группой возвращаются в отель с очередной репетиции. Он сжимает телефон в руке, смотря в окно их трейлера на ночной Токио, и тщетно пытается унять дрожь. Он представляет, как зайдет в свою комнату в отеле, рухнет на кровать, сделает всего лишь один звонок, и все его мрачные мысли утонут в бархате голоса собеседника. Чанмин раздраженно цокает языком, когда их авто попадает в очередную «пробку» и движется едва ли быстрее улитки на склоне из напыщенной японской поговорки. Конечно, чисто теоретически, он может позвонить и сейчас, но избалованному макнэ так хочется, чтобы эти разговоры оставались чем-то вроде приватного убежища, без лишних комментариев со стороны хенов, без постороннего шума на заднем плане, без всего мира. И уж точно без порядком надоевшего пейзажа Токио за окном.
Шим нервно посматривает на дисплей телефона. Он отправил СМС пару часов назад, но ответа до сих пор не получил. И хотя такое иногда бывало, Чанмина не отпускает нехорошее предчувствие. Он чуть ежится от холода, не смотря на то, что в автомобиле жарко, как на Гавайях, и чувствует, как натянутые до предела нервы отдаются тихим звоном в ушах. Громкие разговоры его коллег по группе в кои-то веки ни черта не помогают успокоиться и отвлечься, наоборот, лишь усиливают и без того неслабое раздражение. Чанмин одевает наушники, включает плеер и устало откидывается на спинку сидения, прикрывая глаза.
Сперва ему кажется, что он сейчас же заснет, но в одно мгновенье весь мир вокруг него словно бы меняется. Находясь в полудреме, он каким-то шестым чувством ощущает, что по-прежнему находится в машине вместе с еще несколькими людьми. Его плеер по-прежнему воспроизводит тихую песню, и тело ноет от усталости. Вот только вкупе со всеми этими смазанными ощущениями Чанмин чувствует себя совсем другим человеком. Точнее не «совсем другим», а вполне определенным. Он словно находится в чужой голове, подслушивая мысли о себе же, Шим Чанмине из Дон Бан Шин Ки, и ощущает, как сжимается сердце от невыносимой тоски.
Макс не успевает привыкнуть к столь странному сну, как тут же музыка резко обрывается. Ее сменяет скрежет металла, тело бросает из стороны в стороны и на закрытых в панике веках пляшут цветные круги вместе с отблесками вспышек. Все происходит за считанные секунды, и в следующее мгновенье Чанмин лежит на холодной земле, слыша рядом шелест разгорающегося огня. Он пытается вздохнуть, и воздух огненной волной обжигает легкие, прокатывается болью по ребрам и заканчивается хриплым кашлем. Макс чувствует, как все тело словно бы провернули на мясорубке, а в ребрах устроили бешеный танец сотни ледяных игл. Он слышит знакомый плачущий голос рядом, постоянно просящий его остаться и открыть глаза. Слышит чужие мысли как свои собственные: «Неужели я так и умру?» Пытается пошевелить хотя бы пальцем в перерывах между постоянными обмороками. Старается изо всех сил не думать о том, что не чувствует ног. Что при каждом вдохе одно из легких словно рвется на куски. Что все его лицо изрезано стеклами. Находясь в чужом теле на грани жизни и смерти, Чанмин просто пытается выжить. Спасается от невыносимой боли в бешеном ритме самопроизвольного отключения сознания. Молится всем возможным богам, стараясь придвинуть ладони друг к другу.
Понимание, что падение в беспросветную тьму неизбежно, приходит вместе с самым опрометчивым решением, и оставшиеся силы тратятся на последнюю обращенную во вне молитву: «Я хочу выжить и увидеть тебя, скучающего по мне. Я хочу вернуться и сказать, как сильно я тебя люблю».
Чанмин резко просыпается, рывком выпрямляясь и пытаясь отдышаться. Осматривая мерно едущий автомобиль с озадаченными одногруппниками, он едва ли не плачет от подозрений, что это только что было. Макс сдергивает наушники и дрожащими пальцами ищет в адресной книге телефона нужный контакт.
- Чанмин-а, что-то случилось? – Джеджун осторожно трогает его за плечо.
«Телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны доступа сети. Пожалуйста..» Макс сбрасывает вызов и поворачивается к группе:
- Джунсу позвони Ынхеку.
Шиа хмурится, но достает телефон, тут же набирая нужный номер.
- Выключен, – Джунсу озадаченно смотрит на Чанмина. – Странно.
Пытаясь сдержать нарастающую панику, Макс глубоко вздыхает:
- Нужно связаться с кем-нибудь из них. Звони еще. Еще кому-нибудь.
Пока Шиа торопливо набирает номер за номером, другие тоже следует его примеру, перебирая все возможные контакты, начиная от лидера группы и заканчивая едва ли не техслужащими из стаффа. Чанмин же раз за разом жмет на кнопку повтора вызова. «Телефон вызываемого абонента выключен или...» - эта фраза режет слух.
- Алло, Донхэ? Да, да.. – голос Юно обращает на себя внимание всех участников. – Что?
Лидер поднимает на Чанмина широко распахнутые глаза и не произносит ни слова. Лишь спустя несколько мгновений он хриплым голосом переспрашивает:
- Как это «попали в аварию»?..
Макс вырывает из рук Юно телефон, тут же едва ли не выкрикивая в трубку:
- Что с Кюхеном?
- Чанмин... – Донхэ часто дышит и плачет. – Кюхен... он...
- Да говори уже! – Чанмин бьет по сидению кулаком.
- Ему досталось больше всех, – Донхэ явно подбирает слова и старается не зарыдать снова. – Нас не пускают к нему. Мы в больнице.
- Дай мне телефон этой чертовой больницы! Если вы ничего не можете выяснить, я сам все узнаю!
- Чанмин... – тяжелый вздох, и голос в динамике становится еще тише. – Кюхен в коме.
Сердце Чанмина пропускает удар и сжимается в холодный комок, подступая к горлу. Находясь в шоке, Макс смутно различает то, что твердят ему по телефону: «пробито легкое», «огромные кровопотери», «кости раздроблены», «впал в кому на пути к больнице», «шанс выжить – не больше двадцати процентов». Чанмин выпускает телефон из рук на последней фразе. Ему кажется, что мир померк и остановился. Он сам не замечает, как по его щекам текут слезы, как он вполголоса повторяет последние услышанные по телефону слова. Шим не чувствует, как друзья обнимают его, не слышит, как Юно обеспокоенно спрашивает у Донхэ, кто еще пострадал.
Чанмину плевать на весь мир.
На столь огромные оставшиеся восемьдесят процентов ему наплевать на реальность.
Максу нужны эти самые двадцать. Те самые, которые гарантируют жизнь Кюхена. И если будет нужно, он сам вырвет их цепких лап смерти. Он заберет их все, до самого последнего сотого.
- Я возвращаюсь в Корею, – Чанмин обращается к менеджеру тоном, не терпящим возражений. – Сегодня. Сейчас.
Сморщенная гримаса менеджера и вежливый отказ становятся последней каплей. Чанмин совершенно не понимает, что делает, когда бросается на отказавшего с кулаками, когда его пытаются удержать его друзья, когда он срывает голос очередным криком. Макс словно бы наблюдает за этим боковым зрением, со стороны. Словно из иллюминатора улетающего в Корею самолета. А потом и вовсе решает, что это состояние ближе.
Чанмин просто умолкает. Он становится безразличным ко всему происходящему, соглашаясь с решением не уезжать, возвращаясь на свое место и засыпая под настороженными взглядами друзей.
Шим словно бы впадает в кому, походя на живого мертвеца. На обученную бездушную куклу, четко выполняющую указания.
В течение последующих дней Чанмин не чувствует времени. Не замечает, как проходят минуты и часы. Как очередной концертный зал взрывается овациями при одном только звуке его голоса. Как в очередной раз его лицо озаряют вспышки фотоаппаратов, запечатлевая приклеенную маску с добродушной улыбкой.
Чанмин уверен в том, что мертв. Он живет лишь в те моменты, когда на экране телефона высвечивается надпись «Исходящий вызов "Кюхен"». На короткие пару секунд, прежде чем в динамике раздастся приевшееся «Телефон вызываемого абонента выключен...»
И лишь когда стандартная фраза оператора сменяется хриплым «Алло» Чанмин приходит в себя. Он слушает измученный тихий голос, повторяющий, что все в порядке. Пытается разговаривать спокойно, несмотря на скользящие по щекам слезы. Весь разговор длится буквально пару минут, прежде чем Кюхен сонно прощается и обещает перезвонить.
Чанмин еще долгое время держит телефон в руках, беззвучно рыдая и улыбаясь.
Он улыбается каждый раз, когда экран сотового горит надписью «Входящий вызов "Кюхен"».
Его улыбка не угасает, когда он покупает авиабилет с надписью «Токио-Сеул».
Она становится еще искренне и ярче, когда он осторожно прижимает исхудавшее тело Кюхена к себе обеими руками.
Улыбка играет на его дрожащих губах даже в те моменты, когда он ласково целует каждый из многочисленных шрамов на бледной коже. Когда ловит в ответ тихие стоны и свое имя, произнесенное на выдохе.
И даже спустя время Чанмин улыбается точно так же, лишь мимолетом услышав по радио песню Кюхена и похожие на молитву строчки: «Я хочу выжить и увидеть тебя, скучающего по мне. Я хочу вернуться и сказать, как сильно я тебя люблю».
Чанмин знает, к кому обращена молитва.
И оттого чувствует себя самым живым на этой планете.
На все сто процентов.